Фрагмент из главы "Ловец жемчуга"

Мотивы коллекционерства многообразны и не всегда легко постижимы. Как заметил Беньямин (вероятно, первым), собирательство — страсть детей, для которых вещи — ещё не товар и оцениваются независимо от полезности, а вместе с тем — любимое развлечение богатых, которые имеют вполне достаточно, чтобы не нуждаться ни в чём полезном, а потому могут позволить себе роскошь — сделать «преображение вещей» («Schriften», I, 416) занятием в жизни. Для этого они непременно должны видеть во всём прекрасное, что требует «незаинтересованного созерцания» (по Канту). Так или иначе, коллекционная вещь обладает ценностью лишь для любителя, но не имеет потребительской стоимости. (Беньямин ещё не подозревал о том, что коллекционирование может стать в высшей степени надёжной и зачастую чрезвычайно выгодной формой помещения капитала.) А поскольку коллекционерство может распространяться на любую категорию предметов (не ограничиваясь предметами искусства, которые в любом случае отделены от повседневного мира предметов потребления, так как ничему не «служат») и тем самым искупает предмет, который не подчинён теперь никакой цели, но обладает внутренней ценностью, Беньямин мог бы сказать, что страсть коллекционера сродни страсти революционера. Подобно революционеру, коллекционер «воображает себя создателем не просто далёкого или былого мира, но, вместе с тем, мира лучшего, где люди, конечно, не только будут обеспечены всем необходимым лучше, чем в повседневной жизни, но где они освободят вещи от ярма полезности» («Schriften», I, 416). Итак, коллекционирование — это искупление вещей и, соответственно, искупление людей.